В сентябре 2004 года восемь небольших групп молодых зимбабвийцев собрались, чтобы начать процесс диалога.3 В соответствии с целью организаторов процесса — уменьшить вовлечение молодежи в политическое насилие, каждая группа представляла один из восьми избирательных округов города Хараре, где в большинстве такое насилие имело место. Группы были более-менее сбалансированы с точки зрения представительства мужчин и женщин и включали в себя ключевые организации — политические, религиозные, рекреационные (спорт и искусство), а также студенческие группы. Все участники были признанными лидерами этих групп, и вместе представляли широкий спектр политических взглядов. 

Процесс начался с ориентационных сессий, на которых участники выбрали две из перечня возможных тем (безработица, ВИЧ/СПИД, роль молодежи в государственном строительстве, политическая терпимость, предоставление публичных услуг) и установили базовые правила, которыми они будут пользоваться, чтобы обеспечить нейтральную среду, в которой их разговоры могут быть открытыми. Эти сессии сопровождались двухдневными «стартовыми» выездами за город, включая рекреационные мероприятия и занятия по консолидации команд, а также обсуждение вопросов. После такого начала каждая группа продолжала ежемесячные встречи продолжительностью в полдня в местных общинах. В каждой группе была команда модераторов — один, избранный из числа молодых участников, и один активист из местной организации гражданского общества, — которые проходили обучение и постоянные тренинги по организации и содействию диалогу. 

Среди предложенных вопросов наиболее актуальными были безработица и ВИЧ/СПИД: каждая группа выбрала одну из двух, а три группы выбрали обе темы для обсуждения. В начальных дискуссиях участники обсуждали проблемы осторожно и поверхностно, заботясь о том, чтобы не раскрывать свои политические связи или взгляды, а также не предлагать непосредственного решения таких сложных социальных вопросов, как ВИЧ/СПИД. Однако, по мере продолжения диалогов они начали говорить более открыто и строить отношения, несмотря на свои различия. В одной группе после того, как участники сначала выразили общий страх перед тестированием на ВИЧ, они все согласились пройти тестирование до следующей ежемесячной встречи. Другая группа трансформировала свое общее раздражение из-за постоянного отсутствия возможностей трудоустройства в организацию исследовательского проекта по изучению влияния безработицы на различные части их общины. Еще в одной группе участники из противоположных сторон политического спектра начали встречаться между собой вне «безопасного пространства» процесса диалога. 

Все это происходило на фоне растущей политической конфронтации накануне парламентских выборов в начале 2005 года. Диалоги продолжались до июня 2005 года, когда массовые репрессии полиции против неформального бизнеса и стихийного жилищного строительства в Хараре оставили сотни тысяч людей без крова. В те тяжелые времена, несмотря на опасения репрессий, члены диалоговых групп поддерживали друг друга и не прекращали процесс. Когда две из групп распустились под давлением, их члены перешли в более устойчивые группы. 

Благодаря этому процессу молодые люди стали глубже понимать проблемы, обмениваясь информацией со своими сверстниками, и это лучшее понимание давало им ощущение большего контроля над собственным выбором. Кроме того, они поняли, что могут выразить свое несогласие, даже резко, не становясь при этом врагами и не прибегая к насилию. По словам тренера по диалогу и оценщика проекта, они «сыграли более сильную, четкую и ответственную роль в организациях, из которых пришли ... обеспечивая более мощный голос в поддержку толерантности, более консенсусные подходы к управлению конфликтами и большее гендерное равенство». Они также применяли навыки управления конфликтами, которые усвоили в диалоге, во многих сферах своей жизни — по крайней мере в одном случае, предотвратив вспышки насилия. Более того, группы разработали проекты по вопросам, которые они обсуждали, чтобы иметь возможность продолжать совместную работу после завершения самого процесса диалога.

Эта инициатива по расширению возможностей молодежи в Зимбабве иллюстрирует ключевые аспекты успешных процессов диалога. Она имела положительное влияние на проблему — вовлечение молодежи в политическое насилие — путем изменения отношения и поведения в группе, представлявшей разнообразие субъектов динамики проблем. Участники, воспринимавшие друг друга с подозрением и враждебностью, создали новые отношения, основанные на взаимном уважении, взаимопонимании и признании того, что их объединяют общие проблемы и беспокойство, несмотря на их различия. Как отдельно, так и в группе, они начали брать решение своих проблем «в свои руки». Навыки, полученные в процессе диалога, и отношения, сложившиеся в диалоговых группах, помогли им взять на себя большую ответственность за решение этих проблем. В результате инициативы появились основания считать, что эти изменения будут иметь устойчивое влияние не только на конкретную проблему политического насилия, но и на широкий спектр вопросов, стоящих перед этими молодыми людьми и Зимбабве в целом. 

Именно обещание таких важных и надежных результатов, а также характер диалога, который по своей сути требует участия, делают этот подход привлекательным для институтов, являющихся спонсорами этого Пособия, а также для многих других, кто использует и способствует диалогу как средству решения проблем глобального общества в целом и развивающихся стран в частности. Примерно через 15 лет после окончания «холодной войны» возможность таких подходов, а также потребность и спрос на них значительно расширились. Южная Африка, Польша, Чехия и Чили стали примерами успешного перехода от авторитарных режимов к демократическим. Босния, Гватемала и Северная Ирландия заложили основы мирного будущего после многих лет жестоких конфликтов. Этот опыт дает вдохновение и надежду на то, что сложные и спорные вопросы можно решать, не прибегая к применению силы.

На международном уровне концепции прав человека и человеческого развития возникли с целью усиления нравственных требований ко всем людям жить в мире и участвовать в решениях, влияющих на их жизнь. Например, в отношении экономического развития, лауреат Нобелевской премии по экономике Амартия Сен настойчиво доказывала, что широкое участие и самоопределение являются наиболее эффективными способами решения таких проблем, как беспросветная бедность. «Политические и гражданские права, особенно те, которые связаны с обеспечением открытых дискуссий, дебатов, критики и инакомыслия», — пишет Сен — «имеют решающее значение в процессах формирования обоснованного и обдуманного выбора».4

Для дальнейшего чтенияЛитература на тему диалога существует в больших объемах, и этот объем возрастает, что отражает повышение уровня активности в этой сфере. Как точка входа в эту работу, аннотированная библиография из 65 публикаций, имеющих отношение к совокупности практик, отраженных в этом Пособии, доступна в разделе «Документы Демократического диалога» в Учебной библиотеке по ссылке democraticdialoguenetwork.org.

Именно в этом контексте диалог — процесс объединения людей для построения взаимопонимания и доверия, несмотря на разнообразные различия, а также для достижения положительных результатов с помощью разговора — перешел в публичную сферу. Все чаще люди и организации, работающие для обеспечения мира и прав человека, содействия человеческому и экономическому развитию или укреплению демократических институтов, стали воспринимать диалог как важное дополнение как к переговорным, так и к политическим процессам, таким как конкуренция между политическими партиями, голосование и управление избранными представителями. Соответственно возросло количество диалоговых процессов, происходящих во всем мире, и одновременно возросла потребность в более глубоком понимании того, что такое диалог, когда он целесообразен и как его сделать эффективным. 

В этой части Пособия рассматривается первый из этих вопросов: что такое «диалог» как процесс, соответствующий потребности и возможности более широкого участия в публичной сфере — что мы называем демократическим диалогом? В главе 1.2 мы обращаемся сначала к вопросу «Для чего нужен диалог? » с точки зрения общественных потребностей, которые стремятся удовлетворить практики, осуществляющие диалог. В главе 1.3 представлено определение диалога, основанное на понимании практиков и имеющее форму набора Руководящих принципов. Наконец, в главе 1.4 объясняется, как, по мнению практиков, диалог способствует изменениям на разных уровнях, необходимых для воздействия на общественные нужды.