1.2. Потребность в диалоге | Демократический диалог: пособие для практиков

Каждая инициатива диалога имеет собственную цель, отражающую конкретную проблемную ситуацию или потребность. Однако последний опыт распространения процессов диалога, а также принятие и восприятие диалога в качестве подхода рядом национальных и международных институтов, свидетельствуют об ощущении потребности, выходящей за рамки специфики любой конкретной ситуации. Эта потребность высшего уровня имеет две основные составляющие. Одной из них является дефицит «мягкой» стороны демократии — культуры участия и сотрудничества, необходимой для того, чтобы сделать общества устойчивыми, а демократические правительства — постоянными. Вторая — это пробел в эффективности управления, подрывающий доверие общественности и поддержку демократических институтов, поскольку многие наиболее актуальные социальные проблемы во многом остаются нерешенными.

«Выборы и демократия — не одно и то же», писал Карлос Сантис, старший руководитель программ International IDEA, рассуждая в июне 2000 года о четырехлетней поддержке IDEA демократического развития в Буркина-Фасо, Нигерии, Гватемале, Румынии и Индонезии. Когда многие страны начали переход к демократии в эпоху после окончания холодной войны, отмечал Сантис, то «изначально предполагалось, что проведение относительно свободных и честных выборов естественным образом приведет к поэтапному возникновению демократических институтов и постепенной консолидации демократической культуры». Однако из-за особых условий во многих странах пришлось признать, что «процессы демократизации чаще всего идут непрямыми, непредсказуемыми и иногда обратными путями в очень текучих и нестабильных политических условиях». Поэтому поддержка процессов диалога со стороны IDEA сосредоточивается на том, чтобы помочь людям в странах, идущих по пути демократизации, ответить на вызов установления демократии как по сути, так и по форме.5

Так или иначе, практически каждый способствующий диалогу институт обнаруживает эту потребность в формировании позиций, навыков, практики и опыта, дополняющих общественную способность к демократии. Как указывается в Обзоре инициатив диалога (приложение 1), институты используют диалог для решения ряда различных вопросов и сотрудничества с различными социальными субъектами.

Несмотря на все эти различия, акцент должен быть сделан на создании культуры демократии, в отличие от того, что Рул фон Мейенфельдт, бывший директор программы International IDEA, а сейчас исполнительный директор Нидерландского института многопартийной демократии, называет «инженерной частью» демократии — ее институтов и избирательных процессов.6

Четыре «способности», необходимые для «мягкой» стороны демократии:1. способность решать конфликты мирным путем 2. способность сотрудничать вне позиции политических партий 3. способность разработать инклюзивную программу действий 4. способность обеспечить участие граждан

1. Способность решать конфликты мирным путем. Там, где имеется история насильственных конфликтов или их угроза, развитие способности избегать насильственных или деструктивных проявлений конфликта является высшим приоритетом. Это основной компонент демократической культуры, и он требует, чтобы люди могли общаться между собой о проблемах, которые их разделяют. Как писала команда Interpeace (бывший проект восстановления пострадавших от войны стран) о своей работе в Руанде, «очевидно, что настоящий «мир» должен и может быть заключен только руандийцами, [и] для этого руандийцы должны говорить между собой». Только руандийцы могли создать необходимую среду для разговора, который должен был состояться: «пространство, в котором люди чувствовали бы себя в безопасности, выражая свои чувства, [и] могли бы слушать друг друга, несмотря на боль, которая может быть снова растревожена». Поддержка обучения тому, как это сделать, стала основой для проекта диалога Interpeace в Руанде, начатого в 2002 году.7

В конце концов, предотвращение насильственных конфликтов также требует, чтобы общества имели возможность изменять глубинные условия, порождающие конфликт, такие как бедность, несправедливость и модели дискриминации или социальной изоляции. Например, в провинции Альта-Верапас, Гватемала, среди крестьян майя этого региона как раз в таких условиях находятся корни древней модели насилия, связанного с землей. Как описано в тематическом исследовании, подготовленном OAS о процессе диалога под названием Mesa de Cobán, «обедневшие общины майя часто «захватывают» или занимают земли, чтобы высадить сельскохозяйственные культуры с целью прокормить свои семьи или просто собрать урожаи. Расходы землевладельцев на то, чтобы изгнать этих «захватчиков» могут быть существенными, и процесс часто приводит к насилию и гибели людей. Кроме того, нередко бывают случаи, когда вскоре после этого земля снова «захватывается» либо той же группой, либо другой общиной. Эти противостояния могут привести к большим потерям с обеих сторон, особенно когда урожаи остаются неубранными». Диалог Mesa de Cobán стал ответом на потребности участников этих конфликтов в разработке способов продвижения своих конкурирующих требований, не прибегая к силе.8

2. Способность сотрудничать вне позиции политических партий. В лучшем случае конкуренция между политическими партиями является механизмом публичного обсуждения национальных вопросов и приоритетов. Однако после окончания выборов политики должны найти способ сотрудничества и управления на благо всех, иначе их ждет провал. Например, партия большинства может доминировать над каждым аспектом политической жизни и управления без участия или ссылки на оппозицию и людей, которых она представляет.

Или же группа относительно слабых партий может оказаться неспособной разработать набор приоритетов правительства. За последние годы в ряде стран созданы институты многопартийной демократии, — отмечает фон Мейенфельдт, поскольку партии в развивающихся странах, часто «не знают или не проинформированы о том, что сотрудничество также возможно, поскольку они накопили столько вражды из-за всех заявлений, сделанных во время выборов.» Ощущение необходимости решения этого вопроса породило многочисленные процессы диалога, которым способствуют или которые поддерживают различные институты.9

Для дальнейшего чтенияО роли видений в поддержке развития см. National Visions: Lessons of Success, Материалы Форума по развитию государственно-частного сектора, при поддержке International IDEA, Всемирного банка и Европейской экономической комиссии ООН в Латинской Америке и Карибском бассейне (ECLAC), Сантьяго, Чили, 25-27 июля 2004 г.О разработке национального видения в процессах гражданского сценария см. Glennifer Gillespie, «The Footprints of Mont Fleur: The Mont Fleur Scenario Project, South Africa, 1991-1992»; Elena Díez Pinto and Alfredo de Leon, «Destino Colombia, 1997-2000: A Treasure to Be Revealed»; и Elena Díez Pinto, «Visión Guatemala, 1998-2000: Building Bridges of Trust», в «Учебных историях», Рабочий документ ПРООН, Серия 3 (2004), в Учебной библиотеке по ссылке democraticdialoguenetwork.org.

Например, диалоги Бамбито в 1993 году в Панаме объединили политиков, настолько глубоко разделенных диктатурой Мануэля Норьеги и его устранением путем военного вторжения США, что они не могли заставить себя разговаривать друг с другом, а тем более работать вместе над разработкой плана перехода Панамского канала и зоны канала под контроль государства Панама.10

В 2002 году в Гватемале Нидерландский институт многопартийной демократии и ПРООН объединили усилия для содействия диалогу между различными партиями, чтобы создать альтернативу растущей политической раздробленности и поляризации, которые мешали законодательному органу страны двигаться в направлении консолидации мирных соглашений и решения длительных социальных и экономических проблем страны. Политическая элита не могла вести страну вперед, поскольку ее члены стали заложниками схемы, которую один из участников диалога называл «обществом, выражающим свое мнение, но не слушающим других».11

3. Способность разработать инклюзивную программу действий. Кроме того, чтобы просто научиться ладить, политические партии и избранные должностные лица должны иметь волю и умение разрабатывать планы и программы, отвечающие потребностям общества в целом. Если все сделано хорошо, разработка таких планов формирует консенсус относительно предложений и согласования на основании выдвинутых ими направлений действий. Они очень важны для обеспечения поддержки и сотрудничества со стороны ключевых социальных игроков, таких как бизнес, организации рабочих и гражданского общества. Более того, когда повестка дня отражает позитивное видение того, куда она приведет общество, существует большая вероятность ее сохранения, несмотря на изменения в политическом руководстве.

Почти каждая постановка цели в Обзоре инициатив диалога в приложении 1 настоящего Пособия так или иначе передает ощущение этой потребности. Например, целью проекта Центра Картера по инициативе Agenda 2025 в Мозамбике было «разработать с помощью процесса широкого участия совместное долгосрочное национальное видение». Подобным образом OAS описывает цель Большого национального диалога в Гондурасе — «создать консенсус вокруг видения страны на 2021 год, которое можно превратить в государственную политику, способную справиться с вызовами, с которыми нация столкнется в будущем».

Для дальнейшего чтенияBraulia Thillet de Solórzano, в Democracy and Dialogues: Challenges for Democracy in the XXI Century (New York: UNDP, 2004) предлагает обзор того, как дисциплина развивала мышление о представительской демократии в эпоху после холодной войны, и роли диалога в новых теориях привлечения граждан. Доступно на английском и испанском языках по ссылке democraticdialoguenetwork.org. Движение Демократии обсуждений, набирающее обороты во многих традиционных демократиях, свидетельствует о том, что потребность в усилении участия граждан существует и там. Информацию и ссылки на другие источники см. по ссылке thataway.org или deliberative-democracy.net.
Также см. The Journal of Public Deliberation по ссылке services.bepress.com. Перейдите по ссылке на сайт практика по общественному обсуждению.

Целью Международной программы демократической оценки IDEA через диалог в Грузии было «продвижение демократии путем содействия серьезному и всестороннему рассмотрению политических, социальных и экономических проблем, формулировке повестки дня демократических реформ и формированию мышления и действий, ориентированных на поиск решения».

В рамках инициативы ПРООН Visión Paraguay целью было «создать пространство для консенсуса и разработать общее видение, которое поможет преодолеть линии общественного разделения (отраслевые, культурные, социально-экономические и т.п.) и повлиять на развитие страны».

4. Способность обеспечить участие граждан. Наконец, сторонники и практики диалога подчеркивают необходимость инклюзивности в демократических обществах не только при чрезвычайных обстоятельствах или процессах установления повестки дня, но и на обычной основе. Эта потребность становилась еще более очевидной, когда происходили демократические преобразования после холодной войны, и правительства сталкивались с тем, что управление в демократических странах не может полностью происходить по направлению сверху вниз. Эта потребность существует также в странах традиционной демократии, что выражается требованиями со стороны групп граждан о подходе к управлению, который в большей степени отвечал бы направлению снизу вверх. Как предполагает бывший главный экономист Всемирного банка и лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц, «участие не означает просто голосование... а [вместо этого] требует, чтобы люди имели право голоса в касающихся их решениях».12

Содействие развитию этого общественного потенциала является ключевым для обоснования большей части практики диалога, которая послужила основой для этого Пособия. Это, например, основная часть миссии специальной программы по диалогу, созданной в 2001 году в рамках Центра содействия демократии OAS. По мнению ключевых работников программы «использование конкурирующих групп и интересов в эффективных и взаимодополняющих процессах требует новых навыков, позиций и стилей поведения, часто кардинально отличных от тех, которые доминируют в обществах, привыкших к конфронтации и отторжению». Однако это важный шаг для обеспечения демократического управления: «Создание и поддержка постоянных сфер, где правительство и все социальные сектора, включая наиболее маргинализированные, могут взаимодействовать и совместно решать проблемы, вызывающие социальное беспокойство, может привести к появлению демократий с большей степенью справедливости и участия.13

International IDEA применяет подобные подходы в своей работе по поддержке процессов диалога с целью разработки национальных программ развития: «чем большими будут инклюзивность и вовлеченность в процесс, тем более эффективными и легитимными будут результаты».14 Проекты IDEA направлены на формирование «навыков, позиций и поведения» для привлечения граждан путем передачи им опыта процессов участия в конкретной работе по разработке отчетов об оценке и одновременно моделирования того, как национальные оценки и планы могут составляться таким образом, чтобы формировать консенсус и поддержку результатов.

«Политика — это не только вопрос ценностей или принципов», — заявил генеральный секретарь OAS Хосе Мигель Инсульса в октябре 2005 года. «Целью политики является достижение полезных результатов для людей».15 В значительной степени институты, способствующие демократическому диалогу, делают это, поскольку осознают, что «политика как обычно» во многих странах не способствует достижению этой фундаментальной цели.

В ноябре 2000 года во время практического семинара, в котором приняли участие 100 участников из 17 стран Африки, Восточной Европы, Азии, Латинской Америки и Карибского бассейна, были исследованы различные методологии диалога и способы их применения.16 Чтобы подготовить дискуссию, были сформированы команды стран для рассмотрения проблем, стоящих перед их национальными правительствами. Результатом этого мероприятия стал солидный каталог социальных и политических проблем. Многие из них имели параметры, выходящие за пределы национальных границ, такие как застой экономики, бедность и неравенство, усугубляющиеся вследствие глобализации, а также эпидемия СПИД. Другие представляли собой социальные проблемы, которые, как представлялось, были связаны с распадом традиционных обществ и социальных ценностей: социальная и культурная раздробленность, ослабленные семьи, коррупция и эмиграция образованного класса. Во многих странах исторические модели классового и этнического разделения и расовой дискриминации способствовали нехватке доверия, отсутствию общего видения и неопределенности относительно национальной идентичности. В трех странах происходил вооруженный конфликт, а некоторые боролись с наследием авторитарных режимов, военного правления и насилия, включая геноцид.

Общим для этих проблем является то, что их решение требует изменений — в отношении людей друг к другу и в отношениях между ними, а также в широких моделях поведения и институциональных структурах, где сохраняются проблемы. Такие изменения требуют привлечения различных секторов, групп и уровней общества. Однако граждане этих стран не принимали в этом участия, а правительства, как представлялось, не могли или не желали эффективно решать проблемы. Участники семинара надеялись, что процессы диалога могут вывести ситуацию из тупика.

Многие правительства приняли идею необходимости более широкого участия в решении сложных и часто глубоко укоренившихся социальных проблем. Однако практики диалога утверждают, что просто объединить людей недостаточно. Действительно, во многих местах наблюдается широкое общественное разочарование, возникающее из разочарования процессами участия, которые вызвали надежду, но не дали результатов.

См. Выход за пределы диалогов элит, гл. 2.6.

Ядира Сото, координатор бывшей Специальной программы OAS по содействию диалогу и урегулированию конфликтов, описывает призыв правительства одной латиноамериканской страны помочь начать диалог с коренным населением страны. Лидеры коренных народов решительно отказывали OAS: «В целом они говорили: «Нас не интересует диалог. Мы уже принимали участие в 21 диалоге с правительством, и они до сих пор не выполнили того, о чем мы их просили».17 История Сото иллюстрирует общепризнанную проблему «усталости от диалога» — логического результата слишком многих процессов диалога, которые породили много общения, но мало понимания и никаких изменений.

Чтобы быть эффективными, процессы диалога должны преодолевать пять следующих вызовов:1. борьба со сложностью2. значение для координации3. создание инноваций4. предоставление возможности для взвешивания5. получение устойчивых результатов

Таким образом, потребность заключается не только в большем количестве процессов диалога, а в более качественных процессах, приводящих к устойчивым изменениям в интересах широкой общественности. Практики признают существование большого количества причин, почему диалоги могут привести к разочарованию и потере иллюзий. Это отсутствие истинных намерений изменить текущее состояние, недостаток воли или отсутствие дальнейших действий. Однако, кроме этих вопросов, сам процесс должен иметь способность приносить результаты. Для этого он должен эффективно решать пять определенных ниже ключевых вызовов.

1. Вызов борьбы со сложностью. На сложные вопросы нужно давать ответы, учитывающие всю их сложность. Признание того, что преодоление кризиса СПИДа предусматривает решение вопросов половых отношений или того, что прекращение насильственных конфликтов может помочь решению проблемы бедности, отражает понимание, что поиск решений должен учитывать все элементы проблемной ситуации. В 2002 году во время общения с коллегами-практиками диалога Адам Кахане, фасилитатор процесса гражданского сценария Мон Флер в Южной Африке и многих других диалогов, описал свой способ мышления о критериях эффективных процессов с целью решения проблемы сложности вопросов, с которыми сталкивается общество на практике.

Для дальнейшего чтенияКасательно различных типов сложности и массы нерешаемых проблем, которую они могут повлечь см. George Roth and Peter M. Senge, «From Theory to Practice: Research Territory, Processes and Structure в MIT Center for Organizational Learning», Journal of Organizational Change Management 9/1 (1995), стр. 92-106; и Peter Senge and Otto Scharmer, «Community Action Research», в Peter Reason and Hilary Bradbury, eds, Handbook of Action Research (Thousand Oaks, CA: Sage Publications, 2001).Обе статьи доступны по ссылке: solonline.org.

• Уровень социальной сложности: в ситуации высокой социальной сложности участники имеют разные (а не одинаковые) точки зрения и интересы. Такие ситуации нельзя разрешить усилиями экспертов и органов власти, а только с помощью непосредственного вовлечения участников или заинтересованных сторон.

• Уровень динамической сложности: в ситуации с высокой динамической сложностью причина и следствие отдалены в пространстве и времени; причины не очевидны, и их не получится легко определить непосредственно. Такие ситуации нельзя решать индивидуально, а только рассматривая систему в целом.

• Уровень генеративной сложности: в ситуации с высокой генеративной сложностью будущее неизвестно и неопределенно. Такие ситуации нельзя урегулировать, применяя уроки или эмпирические правила из прошлого, а только настраиваясь на изменяющееся будущее.18

Общественные проблемы, затрагивающие много разных слоев населения, требуют решений, которые привлекают и включают всех в «проблемную систему». Только тогда в анализ и планы действий могут быть интегрированы все точки зрения и роли, которые делают ситуацию такой, какая она есть. И только тогда люди могут начать разбираться во многочисленных факторах, влияющих на проблемные ситуации, и договариваться о том, какие изменения будут иметь на них наибольшее влияние.

2. Вызов значения для координации. Решение проблемы сложности требует процессов участия, которые объединяют различные группы людей с разным опытом, интересами, культурными особенностями и видением мира, а иногда и с историями жестоких конфликтов между ними. Эта всесторонность является существенной, однако она несет в себе собственные существенные вызовы. Иногда люди начинают диалоги, буквально разговаривая на разных языках. Почти всегда они начинают разговор «на разных языках» в том смысле, что они очень по-разному толкуют слова, поступки и события, которые вместе пережили.

Слова и поступки не «говорят сами за себя» и не несут собственного значения. Зато они вкладываются в смысл, поскольку люди «осмысливают» их, фильтруя через собственные концептуальные рамки. Чем больше эти концептуальные рамки различаются, тем более противоречивыми могут быть трактовки и тем сложнее вызов достижения понимания.

Чем больше эти концептуальные рамки различаются, тем более противоречивыми могут быть трактовки и тем сложнее вызов достижения понимания.В этих ситуациях нужно не больше общения, а больше понимания.

В этих ситуациях нужно не больше общения, а больше понимания. Положительные результаты требуют, чтобы участники выходили из процесса с готовностью к скоординированным действиям — договоренностью о достижении общей цели. Для этого они должны создать достаточное взаимное доверие и восприятие, чтобы признать и легитимизировать различные смыслы, которые они вкладывают в слова, поступки и события, чтобы вместе развивать общий язык, по крайней мере, по вопросам, представляющим взаимный интерес. Только благодаря этому более скоординированному осмыслению они будут иметь основу для скоординированных действий.

См. Путешествие диалога, гл. 2.4.

3. Вызов создания инноваций. Общества обращаются к процессам диалога, поскольку «управление привычным способом» не решает их проблемы должным образом. Многие правительства инициируют или приветствуют такие процессы, признавая, что сами они просто не имеют ответов на эти проблемы. Со всех сторон существует понимание необходимости действительно других, новых подходов — то есть, инноваций. Некоторые практики цитируют слова Альберта Эйнштейна: «Проблемы не могут быть решены на том же уровне мышления, на котором они были созданы».

См. Определение диалога как особенного вида процесса, гл. 1.3.

Для создания инноваций диалоги должны прокладывать путь для системного подхода и создавать основу для согласованных коллективных действий. Кроме того, эти процессы должны дать участникам возможность поставить под сомнение статус-кво, бросить вызов господствующим предположениям и предусмотреть значительные изменения на всех уровнях.

4. Вызов предоставления возможности для обдумывания. Социальные изменения требуют способности определять альтернативные варианты выбора и, наконец, принимать жесткие решения, часто требующие значительных компромиссов. Это и есть обдумывание. Оно предусматривает тщательное взвешивание конкурирующих вариантов и принятие решений, например, выбор между политикой, предпочитающей экономическое развитие, и политикой, защищающей окружающую среду, или выбор — пожертвовать определенными гражданскими свободами в интересах общественной безопасности, или наоборот.

Чтобы способствовать мощному общественному потенциалу для взвешивания, процессы диалога должны создавать среду доверия в качестве основы для переговоров о компромиссах, необходимых для дальнейшего развития. Они также должны обеспечить взаимопонимание и общую цель, которые позволят группам общества развивать чувство взаимной ответственности за последствия своих решений.

Для дальнейшего чтенияКристин Ло — соучредитель и главный исполнительный директор Civic Exchange — независимого аналитического центра публичной политики в Гонконге. Она называет навыки, полученные в процессе диалога, «инструментами устойчивости». Ее статьи An Introduction to Sustainability Tools (2002) и Promoting Sustainability Tools (2003) доступны по ссылке: civic-exchange.org.

5. Вызов достижения устойчивых результатов. Когда такие долговременные проблемы, как несправедливость или отторжение, накапливаются и приводят к кризисному состоянию, появляется понятное ощущение необходимости срочного получения быстрых результатов. В таких обстоятельствах естественным побуждением является призыв к привычному решению проблем и борьбе с видимыми симптомами, а не разработке долгосрочной инициативы по преодолению как самого кризиса, так и его основных причин. Однако решения, порождаемые такими реакциями на кризис, как правило, непродолжительны.

В то же время устойчивые результаты требуют более дальновидной перспективы под таким давлением срочности. Они требуют привлечения всего спектра лиц, заинтересованных в исходе, решения основных проблем, а также преодоления имеющегося кризиса, и делать это следует таким образом, чтобы дать людям мотивацию и навыки для продолжения работы над этими глубокими проблемами после того, как непосредственный кризис пройдет. Такой подход требует больше времени, чем «экспресс-решения», но он дает большую надежду на достижение устойчивых результатов, позволяющих решить текущую проблему и создать общественный потенциал для решения будущих проблем по мере их возникновения.

У цій главі ми намагалися передати те нерідко нагальне відчуття потреби, яке оживляє роботу над діалогом, висвітлену в цитатах та практичних прикладах, представлених у цьому Посібнику. Дві описані категорії потреб високого рівня доповнюють одна одну. З одного боку, необхідність ефективного урядування задля вироблення сталих підходів до суспільних викликів вимагає процесів, які залучають і надають людям повноваження вирішувати власні проблеми. З іншого боку, необхідність побудови культури демократії вимагає посилення самого потенціалу, якого вимагають такі процеси. У наступних двох главах розглядається питання, чому практики вважають діалог прийнятним способом задоволення цих потреб; що, на їхню думку, є діалогом; і як, на їхню думку, діалог сприяє позитивним змінам, що можуть вплинути на ці потреби.