В предыдущих главах части 2 мы представили знания и ноу-хау практиков о том, как исследовать, разрабатывать и внедрять процессы диалога. Мы также рассказали о том, как проводить мониторинг и оценку таким образом, чтобы поддерживать размышления, обучение и более эффективное осуществление диалоговых инициатив. Здесь мы предлагаем несколько завершающих наблюдений относительно вопросов, которые мы видим в этой сфере — сфере диалога в целом и демократического диалога в частности.

Некоторые вопросы представляют собой разновидности вызовов, с которыми должна столкнуться любая сфера в процессе созревания. На данный момент мы видим два особенно важные из них:

• необходимость разработать язык для общения о диалоге за пределами самой сферы, язык, который является свободным от жаргонизмов и может передать суть практики людям, не являющимся специалистами в этой области
• необходимость разработать четкое понимание того, как диалог может дополнять другие процессы и подходы — такие, как процессы поиска и примирения, повышения осведомленности и адвокации, переговоров и посредничества — в рамках расширенной стратегии социальных изменений.

В дополнение к этим вызовам отрасль сталкивается с рядом вопросов, на которые нет однозначного ответа или «решения». Мы называем эти проблемы «дилеммами», поскольку они просто существуют как напряженность, которой следует постоянно управлять, не дожидаясь, что они когда-нибудь будут решены. Они отличаются от того, что мы называем «вызовами»: проблемами, которые должна рассматривать отрасль в целом, когда она стремится к большей эффективности и более широкому влиянию.

Дилеммы

Мышление с точки зрения дилемм, а не с точки зрения проблем, которые нужно решить, может предоставить полезную основу для решения многих сложных вопросов, касающихся практики диалога. Дилемма представляет два или более конкурирующих беспокойств, каждое из которых является весомым и важным, и которые, как правило, взаимосвязаны. Существуют два наиболее распространенных способа формулировки дилемм:

Для дальнейшего чтенияКасательно дальнейшего рассмотрения формирования и управления вопросами в форме дилемм см. Barry Johnson, Polarity Management: Identifying and Managing Unsolvable Problems (Amherst, MA: HRD Press, 1996).

• Как мы делаем A, и не делаем B?
• Как мы делаем А и В одновременно?

Ниже представлены три текущие дилеммы в диалоге.

Материальные и нематериальные результаты

Как нам сосредоточиться на получении материальных результатов, которых ожидают сторонники и участники диалога, избегая при этом ситуации, когда слишком мало внимания уделяется нематериальным результатам, от которых часто зависит устойчивость?

Часто практики диалога испытывают противоречие между стремлением достичь конкретных результатов и основной предпосылкой диалога, заключающейся в том, что устойчивые результаты требуют изменений на более глубоких уровнях отношений, психических моделей, чувств и восприятия.

См. рисунок 1.4.1, Модель айсберга: уровни изменений, гл. 1.4.

Можно дискутировать, ведут ли трансформированные отношения к ощутимым изменениям или наоборот, но в долгосрочной перспективе необходимо и то, и другое. Новое доверие и сопереживание, которые не приводят к результатам, могут вместо этого привести к разочарованию. С той же точки зрения, договоренности и планы действий, которые не основываются на взаимопонимании, доверии и привязанности, чаще имеют поверхностный характер и/или являются кратковременными.

Управление этим противоречием предполагает соблюдение позиции, которая означает, что средства столь же важны, как и цели. На практике это требует работы над конкретными результатами, обеспечивая при этом, чтобы процесс их получения оставался «диалоговым» все время, как определено руководящими принципами, изложенными в главе 1.3. В рамках мониторинга и оценки практики должны собирать те данные, которые помогут сделать невидимое видимым и которые будут связывать нематериальные изменения с конкретными результатами.

Краткосрочное или долгосрочное видение

Как мы можем соответствующим образом реагировать на кризисную ситуацию и одновременно работать над более глубокими структурами, которые, оставаясь неизменными, могут вызвать еще больше подобных кризисов?

Эта дилемма фиксирует напряженность в необходимости поддерживать долгосрочное видение, необходимое для обеспечения времени для наступления глубоких изменений, реагируя при этом на срочное желание политических и финансовых сторонников видеть конкретные результаты. Это тесно связано с дилеммой материальных и нематериальных результатов. «Демократический диалог не дает много материальных результатов в краткосрочной перспективе, и поэтому может восприниматься как слишком длинный и слишком дорогой», — отмечает Элена Диес Пинто, технический директор проекта ПРООН «Демократический диалог» в Гватемале. «Это огромное ограничение при разрешении острого кризиса или в политической культуре, где решения принимаются быстро».184

Чтобы помочь урегулировать это напряжение, практики могут четко различать краткосрочные и долгосрочные цели. Они могут избежать продвижения диалога как наилучшего средства для достижения любой цели. Кроме того, на ранних стадиях процесса диалога они могут определить, какие другие инициативы или процессы существуют или какие из них нужно создать для разрешения текущей ситуации и установления связи между диалогом и другими процессами.

Работать с представителями или с более широкой инклюзивностью

Как мы можем сохранять уважение к уже существующей системе представительской демократии и одновременно решать вопрос исключения тех, кто в настоящее время не чувствует себя представленным?

Работники в сфере диалога стремятся дополнить и укрепить такие институты представительской демократии, как законодательные органы, политические партии и избранные правительства, а не обойти или заменить их. Однако даже тогда, когда инициативы диалога остаются вспомогательными, они бросают вызов установленным полномочиям, поскольку принципиально важным для природы диалога со многими заинтересованными сторонами является предоставление голоса тем, кто его не имеет, и подвергание сомнению статус-кво. В сферах практики, представленных в этом Пособии, реформирование структур, политики, процессов и политического руководства является неизменно основным элементом повестки дня диалога. Напряжение заключается в необходимости привлечь как тех, кто удерживает власть в нынешней системе, так и тех, кто власти не имеет, к разговорам о том, как изменить систему. Это может быть особенно деликатным вопросом для представителей власти, поскольку изменение, вероятно, будет предусматривать переформатирование их власти, начиная с самого обсуждения.

Эта дилемма создает трудности на каждом шагу: в формировании цели инициативы диалога — открыть путь к значимым изменениям, которые привлекают и включают существующие институты и их представителей; при создании инклюзивной группы диалога; а также в разработке и реализации процесса диалога таким образом, чтобы эффективно управлять проблемами, возникающими вследствие объединения людей с очень разными позициями в существующей властной структуре. В рамках данной отрасли практические знания о том, как хорошо справиться с этими трудностями, остаются недостаточно развитыми, а накопленный опыт еще нужно собрать и кодифицировать в форме, которая может помочь практике.

Вызов

Выход за пределы диалогов элиты

Выход за пределы диалогов элиты, чтобы привлечь к разговору большое количество рядовых граждан, представляет дилемму, а также вызов, особенно в области практики, которую мы называем «демократическим диалогом». В главе 2.3 мы описали различные способы определения, кто должен участвовать в процессе диалога, включая стратегии, представленные Мэри Андерсон и Ларой Олсон в работе Confronting War: Critical Lessons for Peace Practitioners об участии либо «ключевых людей», либо «большего количества людей». В демократическом диалоге, где главной целью является усиление демократического управления, этот выбор имеет особое значение. Каким бы эффективным ни был подход привлечения ключевых людей в краткосрочной перспективе и как бы сложно ни было привлечь значительное количество рядовых граждан, построение культуры диалога требует поиска способов это сделать. По словам гватемальского политолога Браулии Тилье де Солорсано, «[в демократическом диалоге] мы должны быть осторожными, чтобы не повторять ошибок прошлого, то есть ошибок представительства, когда люди не чувствуют себя представленными. 

Это может произойти и с диалогами — люди, которые остались вне диалогов, скажут: «этот диалог бесполезен, потому что меня в него не включили».185

См. Отбор участников, гл. 2.3.

В таблице 2.6.1 показано, как выбор между созывом диалога с элитами, представляющими группы заинтересованных сторон, с одной стороны, и привлечением простых граждан с другой, выступает в качестве дилеммы. Каждый вариант имеет ряд положительных преимуществ. Каждый из них также несет определенные риски, и использование только одного подхода может иметь только негативные последствия — поскольку не будет устранять напряженности между ними, а будет предоставлять преимущество одной стороне дилеммы над другой. Стрелки в таблице указывают на то, что негативные последствия можно смягчить, охватив другую сторону дилеммы и установив лучший баланс.

В нынешнем состоянии практика демократического диалога является несбалансированной, что дает преимущество диалогам элиты, которые, по выражению одного наблюдателя, «[не] выходят за рамки ограниченной аудитории заинтересованных сторон — устоявшихся политических и деловых властей вместе с рядом групп общественных интересов».187 Восстановление баланса — это вызов для отрасли. Как показано на рисунке 2.6.1, частью проблемы является то, что эти диалоги эффективны в краткосрочной перспективе, но имеют непредсказуемый результат подрыва более длительных усилий по укреплению демократической культуры и управления. Эта схема главным образом базируется на большом опыте Филипа Томаса в организации диалогов в Латинской Америке, но она демонстрирует динамику, характеризующую практику диалога во всех регионах, что иллюстрируется следующим размышлением о диалоге в Мавритании, описанным в главе 3.3:

Диалог был тщательно подготовлен и организован. Особое внимание было уделено составу участников (этническая принадлежность, пол, географическое и политическое представительство, отраслевое представительство) и созывателей (исключительно мавританцы). Тем не менее, процесс диалога был ориентирован на элиту, и значительная часть населения не могла быть в нем представлена. Необходимы дальнейшие усилия по «демократизации» диалога, чтобы обеспечить реальные изменения в мавританском обществе.188

На рисунке 2.6.1 затененная петля иллюстрирует общий характер практики, когда возникает проблема, вызывающая общественное беспокойство. Конкретные группы интересов или группы заинтересованных сторон, на которых влияет проблема, начинают организовываться и позиционировать себя, чтобы максимизировать свое влияние на то, как эта проблема формулируется и решается. Хотя этот вопрос по своей сути сложный, заинтересованные стороны, как правило, говорят о нем упрощенным, искаженным и часто поляризующим языком как способ воздействия и завоевания мыслей и поддержки (голосов) рядовых граждан и группы сторонников, которую они претендуют представлять, тем самым усиливая свою социальную силовую базу. По мере того, как группы интересов объединяются вокруг своего конкретного частного интереса по этому вопросу, начинают возникать противоречия между группами, и конфликт усиливается, превращаясь в политическую борьбу и перерастая в кризис.189

С целью предотвращения кризиса и последующей социальной нестабильности разработан процесс, способствующий диалогу и совместному решению проблем. Его разработчики стремятся создать легитимный и надежный процесс, обеспечивая его полный инклюзивный характер и предусматривая участие тех, кого этот вопрос касается. Однако ощущение срочности, осознанная потребность в быстрых результатах и понимание сложности вопроса заставляют создать структуру, которая ограничивает участие лидеров и представителей групп заинтересованных сторон, а также других экспертов и профессионалов, имеющих знания и опыт, необходимые для ответственной работы над проблемой.

Структура этого процесса, который можно обоснованно охарактеризовать как «элитарный», предусматривает прямое участие простых граждан в качестве голоса «общественности», исходя из следующих обоснований или предположений.

• Объявление и принятие решений по вопросам публичной политики — это сложные процессы, требующие знаний и опыта экспертов или специалистов. Те, кто участвует в этих процессах (избранные представители, эксперты и лидеры), делают это, так как имеют большие знания и, в то же время, очевидно, разделяют цели и ценности общественности. В этом предположении заложено еще одно: качественная информация приводит к правильным суждениям или решениям.
• Несмотря на то, что эти проблемы непосредственно затрагивают рядовых граждан, они недостаточно подготовлены, чтобы понять сложность общественных вопросов, и недостаточно осведомлены, чтобы принимать в этом важную роль. Любое непосредственное участие простых граждан в лучшем случае поверхностно и просто нецелесообразно.
• В условиях представительской демократии участие граждан или «общественности» достигается благодаря избирательной системе, которая предлагает возможность голосовать за представителей или участвовать в референдумах. Еще одним способом участия граждан является организация и присоединение к определенным группам интересов.
• Все вовлеченные граждане так или иначе должным образом и легитимно представлены в группе определенных заинтересованных сторон, участвующих в процессе. Эти заинтересованные стороны берут на себя ответственность за обучение, информирование и консультирование сторонников, которых они представляют.
• Привлечение общественности важно, но учитывая срочность и политическую важность быстрых результатов, а также ограниченность времени и ресурсов, это не время и не место для длительных процессов привлечения общественности.

Когда этот процесс работает хорошо (и часто кажется, что это так), диалог создает согласованные договоренности. Их применение дает краткосрочные результаты, которые либо устраняют, либо уменьшают конфликт вокруг проблемы. Однако этот очевидный успех требует значительных затрат, как показано пунктирными стрелками на рисунке 2.6.1, составляющих большие петли. Они отражают вторичные или непредсказуемые последствия, возникающие со временем.

В той мере, в какой элитарные механизмы дают жизнеспособные и важные краткосрочные результаты, уменьшают социальные конфликты и кризисы, заинтересованные стороны и политики (а также доноры и другие организации, работающие над укреплением демократического управления) испытывают облегчение и некоторые признаки успеха в своей работе. Этот успех усиливает схему избегания форм гражданского участия, выходящих за пределы круга элит. На эти краткосрочные меры тратятся ограниченные ресурсы, что обусловлено ощущением срочности, тем самым жертвуя долгосрочными инвестициями в развитие и использованием процессов и методологий для усиления участия общественности.

Переходя к нижней части диаграммы, мы видим закономерность, отражающую недостаточные усилия по созданию возможности гражданам действительно участвовать в том, что их касается. Поэтому, несмотря на свои добрые намерения, элитарные практики диалога и другие подобные формы вмешательства сохраняют маргинализацию и отторжение широкой общественности, испытывающей на себе влияние этих вопросов, и способствуют моделям, которые подрывают культуру демократии, а не укрепляют ее, например:

• профессионализация политики — система, при которой «рядовые граждане становятся все более отстраненными и циничными в отношении политики, поскольку рассматривают ее как эксклюзивную игру для профессионалов и экспертов, таких как политики, руководители избирательных кампаний, лоббисты, организаторы опросов, журналисты и политические комментаторы191
• увеличение разрыва между экспертами и общественностью
• нарастающий кризис легитимности демократических институтов
• повышение уязвимости и нестабильности общества: граждане все меньше осознают сложность вопросов, представляющих общественный интерес, а их собственный образ мышления и разговоров начинает отражать слишком упрощенный и искаженный дискурс лидеров и политиков. Общественная поверхностность и некомпетентность, усвоенные и подкрепленные системой, продолжают оправдывать отстранение простых граждан от элитарных процессов, предназначенных для решения вопросов, представляющих общественный интерес.

Образуется замкнутый круг или схема, когда чем больше граждане отступают в гневе и безнадежности, тем больше политики их игнорируют. Чем больше политики ведут себя безответственно и игнорируют или маргинализируют своих избирателей, тем больше гнева, цинизма и чувства безнадежности. Посеянные зерна поляризации сохраняются в ожидании следующего вопроса, который вызывает беспокойство общественности и представляется как очередной социальный кризис, требующий очередного раунда того, что можно назвать антидемократическим вмешательством со стороны элиты.

Реальные условия срочности, ограниченные ресурсы и быстро меняющиеся политические ландшафты часто требуют диалогов элиты, являющихся политически и экономически жизнеспособными, а также способными дать краткосрочные результаты.

См. Перечень положительных результатов, гл. 1.4, стр. 43, и Инструменты процесса для больших групп, гл. 2.4.

Из них может выйти много положительных изменений. Однако для отрасли остается проблемой выйти за пределы чрезмерной зависимости от этой формы и использовать какие-либо технологические инструменты, доступные для привлечения больших групп граждан хотя бы иногда.